Глава 5: В долгах как в шелках.
- Вот же свезло нам, что мы тебя заполучили! Я отец Бихо, Сенмей. Уж не знаю, как тебя и благодарить, что спас сегодня мою дочку.
Торговец, ценивший деньги не меньше жизни, радостно потирал руки, приветствуя Тамахоме.
- Знать, этот колдун Мимадо теперь и до наших краёв добрался. Я, когда прослышал о нём, весь испереживался: дочка-то у меня одна, и сам видишь, какая вся красивая да ладная.
Бихо уже успела переодеться в новое платье и теперь сидела возле отца.
- Ах, папочка, хватит, - похлопала она торговца по солидному животику. – И, пожалуйста, перестань говорить, как деревенщина.*
Сенмей смущённо хлопнул себя по лысой голове и хмыкнул:
- Извини, милая. Но я родом из Южной провинции, потому у меня не шибко выходит говорить по-столичному. И хоть ты день-деньской ворчи, что я не похож на богача или не говорю, как богач, но когда доходит до дела, люди смотрят не на меня, а на мои деньги.
- Я и так это знаю, - резко ответила Бихо.
читать дальше- Ох, ох, ох, ну что за дерзкая у меня дочка… Пожалуй, женщины это единственное, что я люблю так же сильно, как деньги. Одно время у меня было десять жён и тридцать детей… Всё бы ничего, но они мне роздыху не давали: все эти траты на еду, одежду, докторов и прочее – в общем, устал я их всех на своей шее тянуть. Кончилось тем, что со мной осталась только эта девочка, но она того стоит...
Тамахоме только успевал кивать словоохотливому торговцу. Дом, куда привела его Бихо, оказался огромным роскошным особняком, на территории которого уместились бы, пожалуй, все лачуги его родного селения. Сенмей, желая лишний раз прихвастнуть своим богатством, отделал поместье в вычурном и кричащем стиле. Возможно, его одержимость богатством объяснялась тем, что ещё подростком ему внушали, что деньги самое важное.
- Зато теперь, когда ты тут, мне больше не надо беспокоиться, - продолжал торговец. – Пока не поймают этого Мимадо, прошу тебя охранять мою дочку.
- Да, господин, - вежливо ответил Тамахоме.
- А теперь о твоей плате… Я так прикидываю, три кормёжки в день и пятьдесят монет должны тебя устроить.
Услышав это, Бихо сердито сверкнула глазами:
- О-о-ой, да брось ты! Как можно быть таким скрягой? Я уже заплатила ему золотой за эту неделю.
- Что-о-о?! - схватился за сердце Сенмей. - Целый золотой?! – уставившись в пол, он принялся что-то высчитывать, быстро бормоча себе под нос. – Может, шестьдесят монет в день?
- Папа, Тамахоме прибыл в столицу, чтобы заработать денег для своего больного отца и четырёх младших братьев и сестёр!
- Ну да, так потому я и предлагаю ему так много… Как насчёт шестидесяти пяти?
- Мало! – рявкнула Бихо.
- Отлично, шестьдесят восемь!
- Мало! – не удержавшись, влез Тамахоме.
- Ах ты… - Сенмей подозрительно на него уставился.
- Да ладно вам, добрый господин! Надбавьте ещё немного!
Сенмей издал нечто среднее между рыком и стоном:
- Хорошо! Твоя взяла! Я, наверно, последние мозги растерял - семьдесят монет в день!
Сидящая рядом Бихо с досадой отвернулась и пробормотала «жмот».
- Но только я буду платить тебе за каждый день отдельно - ненавижу платить вперёд, - заявил Сенмей и добавил, буравя Тамахоме взглядом: - Ты ведь не врёшь, что один из Хранителей Сузаку?..
Услышав это, Бихо накинулась на отца:
- Прекрати сейчас же! Тамахоме проявил огромное мужество, спасая меня! И когда он сражался, я видела у него на лбу…
- У него на лбу-у-у? – перебил Сенмей, с любопытством тыкая пальцем в лоб Тамахоме, после чего потёр и даже подул, ожидая появления символа. Тамахоме пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не поставить торговца на место.
- Папа, ты что делаешь?! – взвилась Бихо. - Он тебе не товар с прилавка! Его символ появляется, только когда Тамахоме надо проявить решимость и отвагу!
- А-а-а-а… - протянул Сенмей. - Ну, тогда ладно… Я очень горд, что один из Семи Хранителей гостит в моём доме, - сказал он и, рассмеявшись, добавил: - До скорой встречи.
Критически потерев напоследок лоб Тамахоме, Сенмей вышел из комнаты.
*
Оставшись наедине с Тамахоме, Бихо придвинулась ближе:
- Извини… Мой отец иногда бывает очень бестактным. Честно говоря, сама не понимаю, почему он такой прижимистый – у него ведь денег куры не клюют! Вначале он даже не хотел мне нанимать телохранителя – говорил, это пустые траты.
Не дождавшись от Тамахоме ответа, Бихо придвинулась ещё ближе.
- Но как только я сказала ему, что ты один из Семи Хранителей, он сразу согласился. Похоже, упоминание Сузаку производит впечатление даже на таких, как мой отец, - снова не получив ответа, Бихо продолжила:
- Когда ты сражался с чудовищем, я просто не могла от тебя глаз оторвать! И подумать только - ты теперь будешь меня защищать… Я самая счастливая девушка на свете! – Бихо придвинулась почти вплотную и положила руку на грудь Тамахоме. - Это… Шугёку, да? Мама рассказывала мне о ней перед смертью. Хотя, мне тогда было всего три года, и я не очень хорошо помню.
Тут Тамахоме впервые посмотрел на неё по-настоящему.
- Значит, твоя мать умерла?
Бихо кивнула:
- Остальные девять жён, когда узнали, что отец многожёнец, забрали детей и ушли, а моя мать осталась и родила меня. А потом она умерла.
- Понимаю… - взгляд Тамахоме немного потеплел. Неожиданно для себя он понял, что богатые, оказывается, тоже плачут.
- Мама всегда говорила мне, что деньги не главное. Она говорила, что я пойму это, когда увижу жемчужину Шугёку… – произнесла Бихо, зачарованно перебирая в пальцах жемчужину. - Девушка, которая её получит, будет жить с тобой счастливо до конца своих дней, верно?
- Это всего лишь красивая легенда, – пожал плечами Тамахоме. - Одна из тех, что так нравятся девушкам.
В отличие от Тамахоме Бихо была от легенды в восторге.
- Если бы ты отдал эту жемчужину, - она замялась, - мне… Возможно, она сделала бы меня очень счастливой…
Тамахоме пристально посмотрел на Бихо:
- В таком случае, хочешь её взять?
Бихо изумлённо вскинула на него глаза:
- Ч-что ты сказал?
- Я говорю, если эта жемчужина и правда так тебя осчастливит, может, мне стоит отдать её тебе.
*
Приникшая к окну особняка Кьо тень мягко спрыгнула на землю.
- Ты меня здорово разочаровал, Тамахоме, - произнесла Фука и презрительно показала язык в сторону окна. – Так распустить сопли только потому, что вы оба потеряли матерей! А может, ты просто хочешь выудить из неё побольше денег? - она повернулась к особняку спиной и зашагала прочь, не оглядываясь.
У Фуки и Юмы не было ни отца, ни матери, ни даже родных братьев или сестёр. Для супругов Сай они были скорее рабами, чем приёмными детьми. Именно по этой причине оба страстно мечтали о такой семье, как у Тамахоме, где, невзирая ни на какую бедность, царили тепло и любовь. А когда Юма узнал, что слабак Тамахоме ещё и один из Хранителей Сузаку, его зависть сделалась только сильнее. Тогда-то он и начал вымещать на нём свою обиду и злость. Зависть Юмы и стыд Тамахоме перед собственным бессилием – Фука воспринимала их едва ли не как свои собственные. Когда они начали между собой это глупое соревнование кто больше заработает, она не стала вмешиваться, надеялась, что это поможет им разобраться в собственных чувствах и, наконец, примириться. Но вместо этого их соревнование перешло в охоту на Мимадо и получение награды. Фука подумала, что если бы они трое по-прежнему были вместе, то смогли бы, наконец, его поймать. Вот было бы здорово! Не говоря уже о том, что это стало бы настоящим подвигом... Фука раздражённо фыркнула и тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли:
«Да наплевать мне теперь!»
В конце концов, Тамахоме только волновало, как побольше заработать - пусть даже и ради своей семьи. Вдобавок, ему было совершенно наплевать на своё предназначение Хранителя, и если вначале Фука думала о том, чтобы быть рядом с ним и поддерживать, пока не появится Жрица, то больше она этого делать не собиралась. Любой, кто может вот так кому попало отдать свою Жемчужину Шугёку… совершенно никчёмен!
Достав из кошелька золотой, который дал ей Тамахоме, Фука проворчала:
- Долг – как же! Да я в жизни ему столько не одалживала! – и она со злостью подкинула монету.
Неожиданно та растворилась в воздухе у неё на глазах.
- К-какого чёрта?! – изумлённо выдохнула Фука, подпрыгивая и хватая рукой воздух. - Не может быть… Куда она подевалась?
И тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Прямо перед Фукой из ниоткуда появилась широкая заострённая шляпа, из которой сначала вылезли ноги, затем тело и, наконец, голова. Через мгновение Фука уже смотрела на странствующего монаха, который протягивал ей её монету.
- Это то, что ты ищешь, однако? – улыбнулся монах.
Фука уставилась на него, потеряв дар речи.
- Я тут тренировался перемещаться, однако, - продолжил странный монах, – и нечаянно прихватил то, что принадлежит тебе.
Постояв ещё немного с озадаченным видом, Фука, наокнец, произнесла:
- Знаешь, а я тебе верю... Ты… не мог бы ты сделать мне одолжение?
- Одолжение?
- Ага. Пожалуйста, передай эти одной семье в селении Хакко. Ты ведь можешь перенестись туда в этой своей шляпе? Отец семейства очень болен, а дети работают не покладая рук, но всё равно голодают.
- Вот как…
- Ты ведь можешь это сделать, правда? Я хочу передать им эти деньги как можно скорее.
- Это твой дом?
- Нет. Это дом Соу Кишуку. Вообще-то он один из Хранителей Сузаку, но сейчас в столице. Пытается заработать.
- Хранитель Сузаку… Тамахоме… - задумчиво произнёс монах.
- Он самый, - кивнула Фука. – Правда, его самого это, похоже, не особо заботит. Так ты мне поможешь?
Странствующий монах кивнул и исчез. Глядя туда, где он только что стоял, Фука почему-то была уверена, что он всё сделает как надо. Она не догадывалась, что повстречавшийся ей монах был Чичири – один из Хранителей Сузаку, который в то время проходил обучение под покровительством божества Тайцкун.
- Так, а что теперь?..
Но обременённая больше заботой о том, как передать деньги семье Тамахоме, Фука просто бродила по городу. Уже стемнело, и прохожие попадались редко, но её это совершенно не волновало. Проходя мимо двух припозднившихся торговцев, она уловила обрывок их разговора.
- …Я слышал, дела у Кьо в последнее время совсем плохи.
- Он закупил чересчур много товара и теперь расплачивается. Я слышал, кредиторы уже начали на него наседать.
- Да уж, и этот его роскошный особняк вот-вот перейдёт к новому владельцу. Пожалуй, выпутаться из долгов он теперь сможет, только продав свою красавицу-дочку, а?
- Да, порой мир бывает жесток…
Услышав это, Фука нахмурилась: «Кьо почти разорён? Так вот почему он был такой прижимистый. Но сдаётся мне, здесь кроется что-то ещё…» - Фука с досадой мотнула головой.
- Меня это больше не касается! – твёрдо сказала она и зашагала прочь.
Из сгустившейся темноты её проводил чей-то внимательный взгляд, но разглядеть самого наблюдавшего было невозможно.
- Хм, интересный запах… - прошелестел голос. – Значит, такую женскую плоть предпочитает моя зверюшка? – в голосе скользнуло сомнение.
Ответом ему стал звук рассекаемого воздуха, словно кто-то бил по нему огромным хлыстом.
*
- Проклятье! – Юма со злостью пнул землю. – Да кто же такой этот Мимадо?! Проклятье…
С тех пор как Тамахоме ушёл к торговцу Кьо, прошла уже неделя. Мимадо по-прежнему оставался неуловим, и Юма впал в уныние.
В тот раз, когда Бихо повела Тамахоме в свой особняк, Фука незаметно пошла за ними. Юма остался один, чувствуя, как его захлёстывает отчаянье.
«Фука… Ты и правда любишь Тамахоме… - Юма стиснул зубы. - Может он и выиграл в состязании на лучшего работника, но в поимке Мимадо я ему не уступлю! Пусть себе нянчится с этой избалованной богачкой, а я буду заниматься тем, что действительно важно. Тамахоме мне не соперник. Я докажу тебе, Фука, что у меня куда больше силы и мужества, чем у этого ленивого «Хранителя». Я докажу, что я именно тот, кто тебе нужен».
С того момента как они расстались, Юма несколько раз видел Фуку, когда она пела. Ему показалось, что она наконец-то заметила его чувства.
«Только не уходи из города, пока не закончится наше состязание! Прошу тебя, Фука…» - мысленно обратился к ней Юма, опуская руку в карман, чтобы убедиться, что сокровище, которым он так дорожил, всё ещё там.
И тут его внимание привлекли фигуры двух мужчин, заворачивающих в тёмный переулок. Что-то в их облике насторожило Юму, и он решил последовать за ними. В глубине переулка мужчины остановились и заговорили.
- Так, это… Ты и правда дашь мне те деньги, что наобещал?
- Конечно.
Повисла неловкая пауза.
- Что вас беспокоит, господин Кьо? Этой сделкой вы оказали нам неоценимую услугу, так что никакая опасность вам не грозит. Наша империя будет в долгу у вас и вашей дочери до конца вашей жизни.
- О-о-о-о… - протянул второй мужчина.
Спрятавшись за небольшим выступом, Юма нахмурился и стал прислушиваться. Один из мужчин говорил с характерным южным акцентом, а другой, опять же судя по голосу, был уже стариком.
«Интересно, а не тот ли это Кьо, на которого теперь работает Тамахоме? Похоже, в их сделке замешаны не только деньги». Юма весь обратился вслух.
- Вторжение армии Кутоу неизбежно. Конан обречён, и Хранители Сузаку могут лишь замедлить этот процесс, но не более.
- Д-да… Я вас понимаю. Но я пока не знаю наверняка, действительно ли тот мальчик один из Хранителей - я ведь сам даже не видел его символ…
- Он тот самый, я уверен.
- О-о-о, ну раз так…
- И именно поэтому мы должны получить Тамахоме любой ценой.
Услышав это, Юма еле удержался, чтобы не выпрыгнуть из своего укрытия. Закончив разговор, оба мужчины разошлись в разные стороны. Немного поколебавшись, Юма решил довериться своему внутреннему голосу и идти за человеком из Кутоу. Но не успел он сделать и пары шагов, как старик перед ним неожиданно осел на мостовую, потеряв сознание. Юма склонился над ним и чуть приподнял за плечи.
- Э-э-эй, ты чё! – очнулся предполагаемый владелец голоса и, отпихнув Юму, испуганно шарахнулся в сторону, после чего бросился наутёк.
Юма почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
###
Миака подошла к матери, склонившейся над обеденным столом.
- Мам… - мягко позвала она. – Ты не расстраивайся так, ладно?
- Миака… - мать медленно подняла голову и слабо улыбнулась.
- Перестань всё время думать о папе. У тебя ведь по-прежнему есть мы с Кейске! Я буду стараться ещё больше. Буду работать и учиться. А потом обязательно поступлю в школу Джонан.
Сдерживая слёзы, мать встала и крепко обняла дочь.
- Спасибо, милая… Для меня это очень важно.
Миака обняла её в ответ, стараясь изо всех сил утешить.
- Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, мама. Вот увидишь, у меня получится. Я буду так заниматься, что получу оценки даже лучше, чем у Юи!
А про себя Миака подумала: «Вот то, что сейчас действительно важно. А свидания пока подождут».
Так начался новый этап её жизни. За окном падали лепестки вишни. Глядя на них, четырнадцатилетняя Миака Юки дала себе обещание во что бы то ни стало поступить в престижную школу Джонан.
Примечания:
*В японском оригинале отец Бихо говорит на кансайском диалекте (похоже, в каждой истории Ватасе найдется, по меньшей мере, один такой «кансайский» персонаж). В современной Японии этот диалект считается забавным и простоватым. Слабо представляю, как его можно адекватно передать по-русски. ^^;